Сильвана стояла на краю башни Ледяной Короны с закрытыми глазами. Она подняла руки. Несмотря на ледяной ветер, Сильвана чувствовала лишь тупую боль.

Ощутив рядом чье-то присутствие, она открыла глаза. Валь'киры приблизились к ней настолько, что стало видно оружие на призрачных телах. Что им было нужно?

Внезапно разум ее затопило видение. Воспоминание. Она увидела себя в теплой спальне, залитой солнечным светом — в лучах, раскинувшихся в причудливом узоре по полу, парили пылинки. Это была ее комната. Целую вечность назад. Сильвана тогда еще не встретила и двадцатую свою осень, но уже была лучшей охотницей в семье. Она натянула высокие сапоги, аккуратно выровняв шнурки и завязав их красивым узлом, поправила расшитый листьями камзол и упала обратно на постель, чтобы полюбоваться своим отражением в зеркале. Золотистые волосы, ниспадавшие до пояса, светились на солнце. Улыбаясь своему отражению, она долго играла с ними, пока не уложила в идеальную прическу. Ей недостаточно было считаться лучшей охотницей в семье. Надо было, чтобы от ее вида у всех захватывало дух. Она была так тщеславна.

Это было странное, давно забытое воспоминание, но Сильвана почему-то отошла от края обрыва. Какой в нем был смысл? Та жизнь утрачена навеки...

Потом на нее накатило другое воспоминание. Она пряталась за большим валуном где-то в Лесах Вечной Песни. Шелест осеннего листопада заглушил звук шагов ее спутника, молнией подлетевшего к ней и рухнувшего рядом.

— Их так много! — рявкнул он и затих, когда она предупреждающе подняла палец. — С нами всего две дюжины стрелков, — шепотом продолжил он. — Им не выстоять! — Сильвана, не отрываясь, смотрела на отряд трупов, ковыляющих к речному броду. То был разгар Третьей Войны. До падения Луносвета перед армией Артаса оставалось несколько часов.

— Они должны лишь задержать врага, пока мы укрепляем оборону Солнечного Колодца, — тихо ответила она.

— Но они же погибнут!

— Они — стрелы в колчане, — ответила Сильвана, — чтобы победить, их нужно выпустить.

Ее слова были резки. Жестокость? Нет, просто война. У нее было сердце воина.

Третье воспоминание нахлынуло так же внезапно, как и второе.

— Законные наследники Лордерона! — крикнула Сильвана, держа лук над головой. Кожа ее тонкой и по-прежнему сильной руки была синевато-серой. Кожей мертвеца. Все вокруг было иным. Это было воспоминание о том, что случилось уже после смерти. Перед ней собралась толпа мертвецов в разномастных доспехах, тела их были изуродованы, а запах, исходивший от них, вызывал дурноту. Они смотрели на нее печально и отчаянно, как смотрят иногда дети. Они вселяли в нее отвращение. Но их отчаяние придавало ей сил. — Король-лич дрогнул. Вы подвластны лишь собственной воле. Хотите ли вы стать изгнанниками на своей земле? Или вы возьмете карты, что бросила вам жестокая судьба, и попытаетесь отыграться, вернуть себе место в этом мире?

Ответом ей было сначала бульканье, а потом хриплые одобрительные крики, в которых проскальзывало отчаяние. Костлявые кулаки взметнулись к небу. Несчастный народ: крестьяне, фермеры, священники, воины, дворяне и лорды... они еще даже не свыклись с тем, что с ними произошло. Но если уверить их, что и для них есть место в мире, все может перемениться.

— Нас бросили. Мы отреклись. Но завтра на рассвете столица будет принадлежать нам, — сказала она. И они взревели от радости.

— Но как же быть с людьми? — спросил молодой алхимик, когда шум стих. Сильвана запомнила его по сражению прошлой ночью. Холодный ум светился в его глазницах. Лидон... вот как его звали. Он уже принял свою судьбу, говоря о людях, как об отдельном народе. Она отметила, что ему можно будет найти в дальнейшем достойное применение.

— Люди сыграют свою роль, — ответила Сильвана, раздумывая, как это будет. — Они верят в то, что это они освобождают город. Пускай сражаются сами, гибнут ради нашего блага. Они... — Она запнулась, поняв, что уже говорила это раньше. — Стрелы в нашем колчане.

Мертвецы покашливали, одобрительно хлопали и кивали. Сильвана холодно посмотрела на них. «И вы тоже, — подумала она, — Стрелы, которые я направлю в сердце Артаса».

Снова она вела себя, как воин? Стала равнодушной. Нет, она осталась прежней. И в жизни, и в смерти.

Сильвана покачала головой, прогоняя видение. То были ее воспоминания, но она не вспоминала. Их у нее забирали. Валь'киры вытаскивали их из глубин ее памяти. Бледные духи парили вокруг, изучая ее без единого звука. «Они испытывают меня, — догадалась Сильвана, — оценивают!»

Она вдохнула холодный воздух, и глаза ее внезапно наполнились жизнью.

— Не вам меня судить! — крикнула она, отворачиваясь от обрыва, чтобы встать лицом к своим обвинителям. — Ни вам, ни кому-то еще! — Ярость закипала внутри нее. Поможет ли крик банши против этих... созданий?

Но ей не нужно было драться. Для нее все закончилось.

— Не подходите, — приказала она, — и не лезьте мне в голову!

Сильвана сделала шаг назад. Ветер играл ее волосами и потрепанным плащом. Мысли о том, кем она была и кем стала, причиняли ей невыносимую боль — и она знала, как ее прекратить. Не быть ей больше предводительницей народа, состоящего из оживших трупов. Она сделала все, что могла, и теперь ее ожидала давно заслуженная награда. Ища забытого благословения, она позволила ветру столкнуть себя с вершины цитадели Ледяной Короны. Стихия ревела вокруг Сильваны, пока та летела вниз. И вершина, и молчаливые валь'киры скрылись из виду.

Саронитовые ножи, разорвавшие тело Сильваны, поставили точку в ее падении.

Костяк армии лордеронской нежити медленно, словно во сне, двинулся вперед. Приказы звучали как будто приглушенно. Тяжелая кавалерия хлынула сквозь пролом. Копыта мертвых лошадей чудом находили опору среди обломков стены. Отрекшиеся пытались протиснуться в брешь, которая иногда становилась настолько узкой, что и четверым было не разойтись.

Потом артиллерия оборонявшихся разразилась глухими, раскатистыми выстрелами. Там, куда падали снаряды, люди и лошади превращались в столбы костяной пыли и брызг крови. Мушкетные залпы были похожи на бой далеких барабанов, но этот бой выкашивал ряд за рядом. Только вот воины эти прошли через ужасы Ледяной Короны. Они наступали непрерывно, надеясь навязать защитникам стены бой. Подошла вторая волна, и нежить забросила крюки на парапет, откуда вдруг хлынуло горячее масло. Весь передний край внезапно окутали огонь и дым. Мушкеты продолжали палить, но отрекшиеся не отступали.

Некоторым удалось добраться до верха стены, но их сразу же сбрасывали вниз. Защитники не были людьми. Кто-то сумел создать отряд из злобных тварей, что обитали в Серебряном бору и были похожи на волков. Там, где не помогали ружья и мечи, в ход шли когти и клыки. Они вонзались в мертвую плоть и рвали ее на части.

Отрекшиеся вновь усилили натиск; их клинки были покрыты кровью и омыты дождем. Фигуры бойцов темнели в тумане, их крики походили на далекое эхо. Защитники стены начинали сдавать. Они убили стольких врагов — как кто-то еще мог оставаться в живых?

Первая волна орков застала гилнеассцев врасплох. Ордынские бойцы бросились вперед по горам трупов. В их глазах светилась жажда победы. А потом все закончилось. Стало тихо.

Бастион, незаконченная линия укреплений, отделявших Лордерон от того, что теперь называлось Чумными землями, держался неплохо. Аптекарь Лидон был там. Он лишился левой руки, а лицо его рассекала глубокая рана. Он торопливо раздавал указания молчаливым воинам. Нужно было организовать оборону Бастиона, но поручить ее было почти некому. Основу армии отрекшихся принесли в жертву в Гилнеасе.

Немногие уцелевшие столкнулись с организованным войском людей и дворфов, шедшим на запад после победы в Андорале. С теми крохами, что остались в Бастионе, сложно было надеяться на победу. Больше никого из Орды рядом не было.

«Это все неправда, — вдруг осознала Сильвана, поняв, что каким-то образом присутствует при развитии этих событий. Она была мертва. Она ощущала это, но душа ее пребывала в чистилище. — В чем дело?»

Последнее, что она помнила — это падение. Нынешние видения казались памятью о событиях, что еще не произошли. Откуда они пришли к ней? Где она?

Столица в осаде. Король Ринн стоит у горящего остова башни для дирижаблей, рисуя своим генералам схему Подгорода. Он уже штурмовал город и потому уверен в победе.

Внутри городских стен полыхают погребальные костры. Сильвану охватил гнев: Альянс уже сжигает трупы! Нет. Минуточку. Она попыталась понять то, что видела словно сквозь пелену. «Немногие уцелевшие отрекшиеся бросаются в огонь, — поняла она. — Лишь бы не достаться своим палачам».

— Этого не может быть, — сказала Сильвана. Голос прозвучал так, словно она была еще жива. Неужели ее народ на самом деле так слаб? Нет. Нет! Гаррош погубил лучшую часть ее войска в своих расточительных походах. Отрекшиеся лишились своих вождей. Вот что можно было понять из видений.

Туман сгустился и поглотил образы будущего. Сильвана больше не чувствовала своего тела. Она пребывала в чистилище. Но... она могла видеть себя! Пораженная, она внимательно посмотрела на свои руки. Ее плоть снова была золотисто-розовой, упругой и сияющей, как при жизни. Но она была здесь не одна.

Внезапно она увидела: ее окружали девять дев-воительниц, рядом с которыми меркла даже ее красота. Валь'киры предстали перед ней такими, какими были при жизни. Волосы одних были черны, как вороново крыло, лица загорелы, голубые глаза сверкали. Пышные кудри других светились, как снег на солнце. Их лица были прекрасны, но решительны. Их гладкие руки были мускулистыми, а широкие бедра — сильными. У каждой было свое оружие — копье, алебарда, двуручный меч с сияющим лезвием из полированной стали. Каждая была величайшей из воительниц своего поколения.

«Они были такими же, как я, — поняла Сильвана, — тщеславными победительницами. Они гордились собой».

— Да, так и было, — сказала валь'кира с мечом, отвечая на мысль Сильваны, словно та была высказан вслух. Ее глубокий голос громко звучал в тишине. — Меня зовут Аннгильда Призывательница. А это — мои сестры по оружию. Нас осталось всего девять. При жизни мы служили воинам севера и пожелали продолжить свою службу после смерти.

— Службу Королю-личу.

Лицо Аннгильды скривилось.

— А сама ты вызвалась бы служить ему? — спросила она.

— Что это? Что это за видения? — потребовала ответа Сильвана.

— Образы будущего, — ответила Аннгильда. — От каждой прошедшей жизни остается след. Ты видела след, который оставила сама.

— Не нужно обладать даром провидца, чтобы увидеть, как Адский Крик разбрасывается солдатами Орды, жертвуя ими ради собственных амбиций, — сказала Сильвана, чувствуя, как просыпается в ней старый гнев. Но отклика от тела не было. Ничего. — Куда вы забрали меня? Я должна была бы умереть.

— Ты умерла, — ответила другая валь'кира, с волосами цвета угля.

— Нет, умерла я уже давно, — возразила Сильвана, — Вы удерживаете меня в чистилище. Но зачем?

Аннгильда не теряла терпения, и ее тихий голос успокаивал. — Чтобы показать тебе последствия твоего ухода. Чтобы предложить тебе выбор.

— Я уже сделала свой выбор, — прервала ее Сильвана.

— Твой народ погибнет! — воскликнула темноволосая валь'кира. Она была самой молодой из дев в жизни, а после смерти оказалась самой нетерпеливой.

Мысли Сильваны обратились к отрекшимся. Ее народ сильно изменился с момента своего появления, когда недавно умершие бесцельно бродили по развалинам столицы Лордерона. Отрекшиеся на самом деле стали народом: зловонная толпа окровавленных тел, обученных убивать и использовать магию, не обремененных страхами смертных. Они превратились в совершенное оружие. Ее оружие. И оно нанесло смертельный удар, для которого было создано. Ей была безразлична их судьба.

— Так пусть гибнет! — выкрикнула Сильвана. — Мне больше ничего от них не надо!

Аннгильда подняла руку, останавливая младшую сестру.

— Тихо, Агата. Она еще не знает. Ей надо увидеть остальное. — Предводительница валь'кир обратила на Сильвану свои светящиеся зеленые глаза, исполненные печали. — Сильвана Ветрокрылая, иди же навстречу своему забвению. Мы не будем тебе мешать.

Аннгильда закрыла глаза и исчезла вместе со своими спутницами.

Сильвана почувствовала, что куда-то движется. Все исчезло. Время остановилось.

— Мы не смогли ее удержать! — простонала Агата.

стр. 1 2 3 4